Россия – 6500 км за 3 месяца…

Часть 3

Конец Российской одиссеи…

…Гляжу, не в силах оторваться, в это окошко с ляповато-выцветшими занавесками, поверх двух кедров, чёрных крыш и грядок, где ломаясь в перспективе вытянутой руки (это, действительно, рядом) лежит… Байкал. Посёлок Клюевка. Сидим с Таней, отрешённо опершись локтями о кухонный стол двух милых стареющих человечков – Валентины Дмитриевны и Анатолия Николаевича Глукман. А.Н. – венгр по национальности и целые часы под любимую водочку «Байкал», запахи из разных дымящихся тазиков на печи и плитках (варятся грибы и малины, смородины и черники), под – бессистемное лаянье Джека – пёсика неопределённой породы и трущихся о ноги кошек; под – вечную в здешних местах рыбу омуль; под – за спиной работающий мистически телевизор с сериалом о «ментах» - и здесь от них покоя нет!, бред какой-то; под – что-то, что перестаёт быть реальностью, - слушаем акына Глукмана о далёких событиях Первой мировой, когда его род, оказавшись в плену, прописался в Сибири…но память соскальзывает в дымку, на месяц назад…

Конец июля. Мы вырываемся из закопчённых недр Кемерова. Город, расположенный в дымящемся кратере вулкана, просто выталкивает нас измученных по вертикальной траектории трассы. Это – кошмар. Местный театр принял внешне заинтересованно, но с жильём не подсобил. Не всё коту масленица. Сработала «палочка-выручалочка» - помещики Юсуповы сами позвонив, сказали, что непременно ждут нас в гости, уже в городской квартире. Наскоро дав интервью местным телекомпаниям и газетам – это часть нашей обязательной пиаровской компании, оказываемся в необычных апартаментах. В Кемерово этот район называют Бараками. В большом, действительно, барачном помещении, вставной челюстью лосковая квартира Юсуповых. Вот она – природная изобретательность русского или татарского ума. Доведённая до архитектурного и дизайнерского совершенства, квартира, в окружении непонятных трущоб и запустения… Отдельная комната, разносолы и разговоры о трудной доли бизнесменов…

Едем в загадочный Мариинск. Как неведомый град Китеж. Воображение (ещё с детства) рисует его всё в новых и новых красках. Родовая ветвь по материнской линии именно отсюда; предки мои были сибирскими золотопромышленниками. Город, известный десятками разбросанных вокруг тюрем; места для отдыха здесь и впрямь прекрасные – глухие и непролазные. Здесь некогда проходил Московский тракт, по коему гнали по этапу… ныне судьба гонит нас. Порой встречаются придорожные (правда, уже декоративные) столбики с полочками, куда сердечный русский народ клал для заключённых кой какую еду. Дорога, живописная во всех отношениях, тем не менее, удручает обилием затяжных подъёмов и ремонтными работами; и, как пел В.Высоцкий «ну, остаётся, что, только материться…».

На подъезде к городу с крылечка придорожного кафе девчонки кричат: «Привет, актёры!». Понимаем – результат оперативности СМИ. Родина узнаёт своих героев. Сам Мариинск обескуражил и развеял «хрустальную мечту моего детства», ибо предстал бесформенным архитектурным селом, как блин из плохой муки, размазанным по сковородке моего воображения. Но, уже въехав, были нагнаны неожиданным человеком – Петром Зубаревым – режиссёром местного народного театра «Жёлтое окно». С сынишкой лет семи они выслеживали нас после увиденного сюжета по телевидению. И вот догнали, перемещаясь автостопом от Кемерова. Экскурсия по театру, чай в его домашней лачуге – одержимые редко живут хорошо… Но в другом конце этого бесхребетного городка (ориентир – спиртзавод!) по улице Коммунистической нас, оказывается, уже месяц ждали мои троюродные тёти и дяди. В сибирском радушии нет нашей среднерусской восторженности и горящих глаз. Оно – спокойное, но глубокое. Деловое. Первым делом, разумеется, банька и ужин с… медком. Своя пасека определила по три раза в день мёдообъедания. Я потреблял мёд и с чаем , и с кофием, и с кашами… И ещё в дорогу вручили нам, помимо прочих зеленей – полуторалитровую бутыль с жёлтым. Анатолий, дядя, с которым видимся первый раз в жизни, щуплый и не внушающий страха, рассказывал жуткие истории об охоте на рысь и медведя. Ну а рука с ножом в пасти этого зверя (в одной из историй) вообще смутила Таню своей правдоподобностью и она попросила показать трофеи , т.е. доказательства этих ужасов. Из пыльного мешка в подвале гаража и были явлены на свет, так сказать рога и копыта – шкуры соболей и белок, лосей и медведя. Таня была поражена. Но Анатолий ещё оказался и «малым с головой» - изобретателем. Собрал и гордо демонстрировал мотовездеход для болот и лесов, прочие поделки для работы на земле. И, наконец, посоветовал, прикреплённую на велосипеде подкову, перевернуть выемкой к верху. Говорит «так положено, чтоб чаша была полной.»..

Проезжаем село Худоеланское. По легенде, бытующей, ехал когда по селу Еланскому барин, застрял в местной грязи, да и скажи, что место тут худое и выругался: «Не Еланское это, а х...еланское!». Ну а люди уж смягчили строгий приговор барина и вышло Худоеланское. В магазине, где обычно докупаем необходимосъестное на сутки, у женщины интересуемся о возможности разжиться десятком домашних яичек. «Яичек нет, это через дорогу – покажу, а я могу дать отменной ягодки». Так мы оказались в необычных гостях у странной семьи. Люба, хозяйка с нервным лицом, но добрым, сразу усадила к столу, сама быстро приоделась и мужа Колю заставила надеть другую рубашку. Потчевали нас картошечкой да с огурцами, приготовленными на… самогоночке и даже дали рецепт. Но сказали, чтоб моложе себя его не раскрывали. Во, страсти! Отдыхаем-говорим, а Люба периодически что-то Тане нашёптывает на ушко. Как потом выяснилось, семья здесь, действительно, необычная и судьбы своеобразные. Своего первого мужа Люба оказывается зарезала. Мучил он её беспросветно. Вот и… Люди ж потом всем селом стали на её защиту и отстояли таки. Пожила условно с детьми здесь, а после и мужа нового нашла. Дети говорят, что отчимом довольны… В дорогу понадавали варенья и ягод и, разумеется, огурчиков на самогоночке…

Перед Красноярском, когда оставалось километров 100, когда у меня вновь полетели спицы, обгоняет нас микроавтобус «Тайота» и добродушный дяденька говорит: «Может помочь чем?». Соблазн велик и вот мы едем в Красноярск на авто. Водитель, всё более и более разговариваясь, всё более и более становится нам подозрительным своей энциклопедичностью. И говорит-то ладно, литературно. Выясняется, что этот водила с юридическим образованием – Евгений – когда-то в детстве, в своём родной Назаровке перечитал все книги в двух имеющихся библиотеках. И пошло и поехало. Так что мы, разинув рты слушали и слушали удивительные и живописные рассказы и о Байкале, и о Красноярске, и о скандальном никилиевом  Быкове – они с ним учились в одном классе, да и ныне знаются, Лебеде, о политических нюансах в стране и самом городе, куда мы едем, об истории… Было ощущение, что мы с Таней прошли ускоренный курс филологического и исторического факультетов Красноярского университета. Но главное, что при этом он оказался и человеком порядочным – подвёз нас прямо к калитке того дома, куда «по наводке» моих родственников мы и ехали. Везёт же людям!..

Большие города всегда хочется объехать. Кроме усталости, катастрофически улетающих в «никуда» денег и редко радушных встреч –ничего. Но в Красноярск мы ехали с надеждой и ещё квартира (!) уехавшей актрисы была про запас. Это обнадёживало. Евгений передал нас «с рук на руки» ничего о нас не слышавшей Надежде Дмитриевне. Из за жуткого лая пса на нас глянуло удивительно мягкое лицо бабушки той, к кому мы ехали. Чехарда с родственниками, мёдом. объеданиями, банями и речами до утра, думалось наивно, закончилась. Но Надежда Дмитриевна отпарировала, что, мол, воровать у нас всё равно нечего, так что проходите, усадила за стол и стала готовить. Русская доверчивость! Ну а подошедшая Люба – мама той, к которой мы ехали и которую, как выяснилось, мы никогда не увидим (отдыхает с начальством, а это надолго) – внесла в ситуацию ясность. Она то была посвящена. Через пол часа была истоплена банька, стол утяжелился местным, через дорогу изготовляемым пивком и разносолами и мы поняли, что долго задерживаться здесь нельзя. Ну и наконец, банька в соседстве с времянкой, куда нас и определили и долго ещё мы мучились в душном и комарином воздухе, не понимая, закончили мы париться или нет…

Пребывание в Красноярске – сказочное и размягчающее. На следующий день нас поселяют в отдельной квартире, съехавшей куда-то актрисы, в центре города на Красной (!) площади. Такой вот адрес. Отвозят на Столбы. Нас, не успевающих отдохнуть взгромождают на эти Столбы, удивительное, кстати, создание природы. И в конце дня, без рук и без ног, еле ползущих, но восторженных, бросают в выделенную квартиру, где вечером мы даже успеваем посмотреть два сюжета местных телекомпаний о себе.

Скоро Байкал! Как в Мекку торопимся на встречу с ним. И с загадочной рыбой – омулем...

Уже в 120 км от Иркутска – следы жутких последствий урагана 16 июля. Лес, изуродованный плохой гигантской расчёской, вырванные и разбросанные друг на друга огромные сосны и берёзы… жутко. Жутко представить, что если б мы были в это время здесь… Проезжаем сёла и деревни с подранными крышами, с людьми, рассказывающими душещипательные истории…

Дорога, романтически названная «Байкал» в немалом промежутке между Канском и Ангарском доставит удовольствие только извращенцам. Рваный асфальт сменяет гравий, гравий – щебёнку, щебёнка – не пойми что… Я-то ладно, но Таня…

Далее – Иркутск. Неожиданная встреча с Андреем Штейнером – старинным другом, который затем, провожая нас уже в направлении Байкала (оставалось 60 км), посочувствовав нашим «песням» о желании изведать загадочного омуля, сунул с хитрой улыбкой пакет с четырьмя этими рыбёшками. Где он их достал, когда-нибудь потом расскажет. Но ужу через сутки, на берегу заветном Байкала, мы мучались с отравлением. Как нам поведали, мы очень даже легко отделались. Случаев со смертельным исходом (ботулизм) – немало. Байкал тоже встретил жёстко – нескончаемыми серпантинными подъёмами и главное – ужасной промозглой погодой. Ну и ладно...

В Иванове, рядом с нами, живёт милая и улыбчивая женщина – Анфиса Дмитриевна Козлова, жизнь которой долгое время переплелась с Ивановским театром драмы. Да и мы знакомы с ней не первый день. Она то и дала нам адресок своей сестры, живущей на Байкале в местечке Клюевка. И вот стоим мы – два незадачливых актёра-путешественника перед воротами, окаймлёнными двумя красавцами кедрами, облаиваемые микроскопической породы псом Джеком. Приём разрушил все опасения. И вот я вновь, в который раз смотрю в живописное окно на кухне, с преломлениями грядок отцветающей картошки и кустов малины и чёрной смородины, лохматяться кедры и дорисовывают загадочный и холодный Байкал. Объевшись клубники и черники, отпробовав, так любимого Анатолием Николаевичем напитка – водочки «Байкал» (а куда деваться?) – понимаю, что ещё вот-вот и… прощай, Рассея. Прощай, Сибирь.

Впереди Монголия. Тысячи километров в чужом. Не говорящем на русском. И мы везде – праздные гости. Как оно будет?

Часть 2 Часть 1